Янтарное море - Страница 77

— Стоять! — крикнул он.

Петерсон вытащил пистолет, но руки у него так дрожали, что он никак не мог снять пистолет с предохранителя. Граф, уже вооруженный автоматом, помог ему. Лидумс, выждав, чтобы все привели оружие в порядок, приказал:

— Без моей команды не стрелять! Собрать личные вещи и оставить лагерь! Отходим на юго-восток, в направлении Энгурского массива. Прикрывать отступление остается Граф. В случае появления собак, стрелять сначала в собак, потом в проводников! Делиньш, возьми радиостанцию. Пошли!

Они едва успели покинуть бункер, как из лесу донеслась громкая команда:

— Левый фланг, подтянись!

Эта русская команда, смешанная с латышской речью, прозвучала так близко, что Эгле сразу выронил свой сверток, — он нес две шубы — свою и Вилкса. Петерсон, побелев от страха, рванулся было в сторону, но Кох взял его под руку, зло шепнув:

— Слушай не их команду, а Лидумса! Он выведет!

Прикрываясь кустарником, бежали, что есть сил, стараясь в то же время, чтобы под ногой не треснул сучок. «Синие» шли медленно. Они, как видно, еще не подозревали, как близко от лагеря находятся, вероятно, прочесывали лес вслепую.

Лидумс отводил свою группу по широкой дуге, стремясь зайти в тыл чекистам. Пробежав с километр, услышали стрельбу. По-видимому, чекисты наткнулись на покинутый лагерь и теперь обстреливали его, не решаясь атаковать.

Граф молчал. Беспорядочная стрельба советских автоматов продолжалась довольно долго. И вдруг заговорил «штурмовик» Графа. И сразу усталые, запыхавшиеся люди ускорили бег: голос «штурмовика» мог означать одно: чекисты нащупали след отступающих.

«Штурмовик» Графа то замолкал, и тогда Вилкс шептал побелевшими губами молитву, то вдруг начинал бить где-то в другом месте, все удаляясь и от лагеря и от отступающей группы, и Вилкс напряженно желал здоровья и счастья храбрецу, отводившему на себя беду. Вилкс чувствовал себя все хуже и хуже, снова заныли ноги, с трудом сгибалась поясница, а он все не осмеливался бежать во весь рост, как делали это другие. Правда, Делиньш, догнав его и поняв, что Вилкс бежит из последних сил, взял мешок и автомат учителя. Когда, наконец, Лидумс тихо сказал. «Привал!» — Вилкс был едва жив от усталости и боли.

После короткого привала Лидумс повел группу дальше, оставив Делиньша на условном месте ожидать Графа, если тому удастся уйти от облавы.

Вот они идут уже два часа, три часа, а за ними такое же безмолвие, как и впереди. И наконец, Лидумс отдает приказ:

— Отдых!

Они бежали, шли и чуть ли под конец ни ползли, и оторвались от чекистов километров на двадцать. И сейчас Лидумс деловито распределял посты, разрешил Коху развести небольшой огонь, благо лес был так густ, что, казалось, тут и руку не просунуть. Все были голодны, все устали, но больше всех, пожалуй, изнемогли Вилкс, Эгле и Петерсон.

Петерсон лежал в кустах, полумертвый от усталости. Но едва он услышал чьи-то шаги, как выхватил пистолет и чуть с испуга не застрелил Делиньша, приведшего с собой Графа. Граф, которому пришлось пробежать чуть ли не вдвое большее расстояние, рассвирепел и отобрал у него оружие.

Кох, вздыхая об оставленном в лагере готовом ужине, собирал захваченные второпях продукты. По расписанию тревоги «братья» были заранее предупреждены, кто и за что отвечает. Но продуктов было мало, да и собрать их не успели, и теперь оставленный в лагере ужин казался «царским». И неизвестно было, что ожидает их дальше.

Скромный ужин еще не был готов, когда над лесом в ночной тишине вдруг зарокотал «кукурузник» И Вилкс, и Петерсон помнили эти легкомоторные русские самолеты еще со времени войны. Петерсон, решив, что «кукурузник» разыскивает их, схватил плащ Делиньша и накрыл им огонь. Но «кукурузник», видимо, не заметил среди мохнатых елей маленького костра и улетел. Остался только сожженный плащ.

Наконец кое-как поужинали, можно было ложиться спать. Правда, ночевка в лесу была менее удобна, нежели в теплом бункере, тут ни нар, ни постелей для них никто не приготовил. Зато можно было послушать Графа.

Граф, устроившись в засаде, скоро увидел чекистов. С ними оказалась, как и предполагал Лидумс, розыскная собака, которая взяла след Графа. Граф подпустил собаку на десять метров и с первой очереди уложил ее.

Проводник открыл стрельбу по Графу. На помощь проводнику бросился второй солдат. Граф переполз на другое место, — там залег в ямку — и дал по ним вторую очередь…

— Один подпрыгнул и рухнул, считаю, что убил, другой покатился, и мне его уже не видать. Но Лидумс приказал: «Отвести!» — и я пополз на северо-запад. Тут они все пошли цепью в мою сторону, я тогда ходу, а сам остановлюсь да по ним — р-раз! — чтобы не очень увлекались. Теперь они меня будут искать там всю ночь да еще и завтра целый день!

Уже засыпая, Граф вдруг проворчал:

— Оставили антенну на сосне! Я слышал, как они обрадовались, когда ее заметили. И были среди них солдаты с маленькими чемоданами за спиной, наверно, с портативными радиопеленгаторами…

Он повернулся на бок и заснул, а Делиньш, Вилкс и Петерсон начали упрекать друг друга в забывчивости и решать, чья же рация была запеленгована, как будто это имело теперь какое-то значение. Лидумс приказал спать, а сам остался на посту.

Отдохнув часа два, с рассветом двинулись все таким же беглым шагом дальше, в сторону Талсинских лесов. На следующую ночь они были километрах в пятидесяти от лагеря.

Четыре дня вся группа голодала. Собирали заячью капусту, ели молодые стебли сосняка, дудки камыша, ростки хвоща. «Братья» отлично знали, чем можно набить желудок во время голодовки, но от такой пищи воротило душу. На пятый день Лидумс с Юркой пошли на разведку.